Ирина Смирнова

Картина за окном

Мы живем обычной жизнью, строим планы, ссоримся и миримся. Но случается, что наши планы и привычный уклад жизни рушится. В жизнь приходит больничная палата, врачи, капельницы… И вырваться из замкнутого круга практически не возможно.

Все это произошло в жизни Ирины. Страшный диагноз, жизнь, привязанная к аппарату искусственной почки. Но, несмотря на пройденные испытания, Ирина верит, что у нее есть шанс изменить свою жизнь.

С самого детства мне нравилось фотографировать. Есть что-то удивительное в том, чтобы запечатлеть момент, который останется таким на всю жизнь. Жизнь бежит, летит кадр за кадром, а фотография позволяет остановить один миг и оставить его в памяти навсегда.

Мне было 17 лет и у меня все было как у всех: учеба, друзья, любимое хобби, планы на будущее. Планы были грандиозные и никакая болезнь в мои планы не входила.

Тем летом, как и большинство моих сверстников, я собиралась с родителями в отпуск к морю. Купили за месяц до поездки билеты. Я была в предвкушении новых впечатлений.

Но поездку пришлось отложить. Я стала плохо себя чувствовать, меня положили в больницу на обследование. Врачам из городской больницы не удалось поставить мне диагноз и меня направили в областную больницу.

Мама сдала билеты и купила новые, мы все еще надеялись уехать в отпуск. Уж в областном то центре работают специалисты. Они выяснят, что со мной и вылечат меня.

Очень хорошо помню этот момент, когда мама вернулась с вокзала. «Ничего страшного», - сказала она, - «поедем немного попозже, главное, чтобы тебя вылечили».

Этот момент, как фотография запечатлелся у меня в голове. Мама стоит в прихожей, папа и я вышли ей на встречу, брат смотрит на меня из комнаты. У всех в глазах светится надежда на мое скорее выздоровление, уверенность, что врачи помогут и все будет хорошо, как прежде. Да я и сама была абсолютно уверена в этом.

Мы приехали в областной центр. Свой фотоаппарат я взяла с собой, раз уж переносится отпуск, то буду фотографировать здесь, решила я.

Первая моя фотография была сделана из окна палаты, куда меня положили. Мои окна выходили на центральный вход в больницу: ворота, дорога, здания по бокам. Унылый пейзаж. Могла ли я знать, щелкая затвором фотоаппарата, что этот снимок, этот унылый пейзаж на долгие годы станет спутником моей жизни?

Состояние мое ухудшалось. С каждым днем я слабела. И вот уже я не могла самостоятельно подниматься по этажам, и маме приходилось возить меня на коляске на различные обследования. Потом я попала в реанимацию. В конце концов, диагноз был установлен – хронический гломерулонефрит. Эта болезнь ведет к полному отказу почек. Очень часто она протекает скрытно и проявляет себя только на последней стадии, когда остановить ее уже невозможно. Это оказался как раз мой случай. Мои почки полностью отказали и я попала на диализ. Теперь функцию моих почек должен был выполнять диализный аппарат - аппарат искусственной почки.

Билеты мы сдали, а я начала учиться жить по новому, учиться жить с диализом.

Диализ я переносила плохо, каждая процедура была для меня мучительной, падало давление, часто я практически теряла сознание. Мой гемоглобин был очень низкий, не помогали ни частые переливания крови, ни лекарства. Слабость и жажда стала моим постоянным спутником.

Но хуже всего было эмоциональное состояние: растерянность, злость, страх. Да и откуда было взяться оптимизму?

Я оказалась в 17 лет, привязанной к диализному аппарату, одна в чужом городе, без друзей и знакомых.

Отделение диализа было только в областном центре, а мой город находился от него за 250 км., жилья в городе у нашей семьи не было. Я жила в больничной палате в отделении нефрологии. Люди сменялись, уходили и приходили, а я оставалась в палате. И окна моей палаты и окна отделения диализа, куда я приходила 3 раза в неделю, выходили на центральный вход в областную больницу.

Я смотрела на фотографию, сделанную в первый день приезда в больницу: серые ворота, серая асфальтовая дорога, вдоль которой стоят полинявшие от частых дождей больничные корпуса с обвалившейся штукатуркой, люди, идущие по дороге.

Я смотрела в окно и видела там тот же унылый пейзаж. Утром, днем, вечером – все оставалось на этой картине неизменным.

Мне казалось, что моя жизнь, как фотография остановилась на одном моменте. Как будто, нажав затвор фотоаппарата, я остановила свою жизнь.

Почему я? За что? Когда все это кончится? – эти вопросы постоянно крутились у меня в голове.
И если на первые два вопроса я не могла ответить. То на третий вопрос ответ был. Никогда! Процедура диализа является пожизненной. Почки никогда не восстановятся.

Есть только единственный шанс все изменить – это трансплантация почки.
И мы ухватились за этот шанс!

Кто же, как не близкие и родные, к которыми мы порою бываем грубы и невнимательны, в трудную минуту всегда оказываются рядом с тобой, всегда готовы придти на помощь, утешить и даже если надо, отдать часть себя?

Мой папа решил пожертвовать мне свою почку. Человек может прожить с одной почкой долгую, счастливую жизнь. Одна почка успешно работает за двоих. Некоторые люди рождаются с одной почкой и живут, не замечая этого, узнав о своем «дефекте» только проходя УЗИ при каком-нибудь осмотре. Папа прошел обследование, и оказалось, что он не может быть донором: у него нашли камень в почке. Врачи несут ответственность не только за жизнь пациента, которому будет сделана пересадка, но и за жизнь донора. Они никогда не станут делать операцию, если есть риск навредить здоровью донора. …

Спасать положение решила моя мама.

Не знаю, кто из нас больше переживал тогда. Папа не мог успокоиться, что он не подходит как донор, начал читать литературу как убрать камни из почек. Мама переживала, что и она тоже по какой-то причине не сможет стать донором. Меня мучили сомнения: имею ли я право забирать почку у одного из родителей, а вдруг с ними что-то случится…

Наконец, мамино обследование показало, что она подходит мне в качестве донора почки.

Нам пришлось оформить кучу документов, прежде чем удалось получить квоту на трансплантацию почки в Санкт-Петербург.

И вот, наконец, мы с мамой в Санкт-Петербурге, разговариваем с врачами, которые будут делать операцию. Врачи убедили меня, что операция не принесет маме никакого вреда. Риски в таких операциях минимальны.

На горизонте замаячила надежда на жизнь без диализа, без диеты, без ограничения в воде. Полная впечатлений, путешествий, Неужели я смогу сменить свой унылый пейзаж из окна? Сдвинуть жизнь с моей застывшей фотографии? И жизнь пойдет дальше?

И снова удар! И снова неудача!

Трансплантация прошла хорошо. Но через несколько дней после операции началось отторжение. Мой организм не принял мамину почку. Врачи сделали все возможное, чтобы остановить процесс отторжения, но ничего не помогло.

Мне пришлось снова вернуться на диализ. Надо было как-то строить жизнь, привыкать к мысли, что это навсегда. Много тогда разных мыслей пробегало у меня в голове.

Что дало мне силы жить дальше?
Надежда. Ведь шанс на трансплантацию у меня все еще есть. Теперь уже не от родных, а от умершего донора. Это очень маленький шанс: один из миллиона, а может даже один из десяти миллионов. Я стою в листе ожидания на донорскую почку. Я знаю, что в нашей стране таких операций делается очень мало. Общество отрицательно относится к трансплантации и людей, соглашающихся отдать органы близких для пересадки, очень мало. А людей, сознательно, принявших решение стать донором после смерти еще меньше.

Но пока этот шанс есть, я живу. У меня есть надежда на трансплантацию, а значит и есть шанс вырваться из замкнутого круга, сдвинуть свою жизнь с застывшей картинки.

А пока, из окна диализного зала я все еще вижу унылый пейзаж – центральный вход в больницу: ворота, дорога, хмурые здания по бокам. И я верю, что когда-нибудь этот пейзаж навсегда уйдет из моей жизни, меня вызовут на трансплантацию и моя жизнь сдвинется с застывшего кадра.